Опубликовано в газете: «Мегаполис» понедельник 15 октября 2012 года № 50.

– Галымжан Омиралиевич, для чего вообще нужна ревизионная комиссия?

– Видите ли, Счётный комитет охватывает только Республиканский бюджет, а местные остаются как бы вне поля зрения, что не соответствует международным требованиям. При этом в регионах сосредоточены немалые средства, по итогам 2010 года суммарный бюджет всех областей Казахстана составил порядка двух триллионов тенге. Вот и представьте, вся эта колоссальная сумма оставалась без внимания Счётного комитета.

– Часто в госучреждениях ставят в планах фантастические и нереальные цели и задачи. К примеру, управление культуры поставило себе в планах строительство объектов культуры. Но это же не их прерогатива! Точно так же и в управлении здравоохранения. Это же нереально!

Не скажу, что эти деньги оставались совсем без контроля, но именно Счётный комитет, как орган внешнего государственного финансового контроля, не мог их охватить. Поэтому в мае прошлого года был принят указ и созданы ревизионные комиссии во всех регионах Казахстана. Их функции – контроль за эффективностью расходования бюджетных денег.

– Как вы отбираете организации, которые нужно проверять?

– Объектами нашего контроля являются все госучреждения и компании-получатели средств местного бюджета. Есть специальные критерии по системе управления рисками, всего их одиннадцать. Для начала по формуле просчитываем риски, и те предприятия, где больший риск, включаем в план проверок в первую очередь. При составлении годового плана депутаты городского маслихата вносят свои предложения, которые обязательно включаются в план контрольной деятельности.

– А сами организации вы предупреждаете о приходе ревизоров?

– Нет, мы не обязаны заранее уведомлять их. И нигде на сайтах нет плана проверок ревизионной комиссии. Но для компаний проверка редко бывает неожиданностью, город всё-таки маленький. К тому же часто ревизор сначала запрашивает некоторые документы, это уже является сигналом для руководства предприятия о том, что к ним скоро придут.

– За год работы сколько объектов ревизоры уже проверили?

– В прошлом году охватили 32 организации, это в совокупности около 45 миллиардов тенге. Объём выявленных нарушений составил 1,5 миллиарда тенге. Но хочу сразу предупредить, что это не хищения, есть много категорий нарушений – необоснованно выплаченные средства, суммы, подлежащие возмещению, неправильное отражение в отчётах и так далее.

В этом году комиссия максимально усилила свою работу: за восемь месяцев проверено 80 объектов на сумму 125 миллиардов тенге. Объём выявленных нарушений составил порядка 23 миллиардов тенге, из них примерно 1,5 миллиарда подлежат возмещению в бюджет.

– Какие нарушения чаще всего встречаются?

– В целом для всех компаний присущ формальный подход к составлению стратегических планов на пятилетку. Часто в госучреждениях ставят в планах фантастические и нереальные цели и задачи. К примеру, управление культуры прописало в своих планах строительство объектов культуры. Но это же не их прерогатива! Точно так же и в управлении здравоохранения. Такие нарушения выявляются практически во всех госорганах.

Кроме того, практически у всех, кто получает бюджетные деньги, огромная дебиторская задолженность, это когда государство уже заплатило деньги за услугу, а она до конца не выполнена. Это вообще больная тема для всех регионов. Суммы такой задолженности колоссальные и имеют тенденцию к увеличению.

РАБОТА С ОРГАНАМИ

– Некоторые эксперты говорят, что работа ревизоров часто заканчивается «пшиком». Озвучиваются большие суммы нарушений, но в итоге всё это остаётся в воздухе, никто из правоохранительных органов не начинает расследования…

– Об этом скажут цифры. С прошлого года комиссия передала в правоохранительные органы семь материалов. По двум было отказано в возбуждении дела из-за отсутствия состава преступления и ущерба государству. А остальные пять дел сейчас находятся на доследственной проверке.

К примеру, по итогам прошлого года в одном из предприятий были выявлены нарушения на сумму более 6 миллионов тенге. По документам деньги выплачены стопроцентно, но поставки товаров не было. Проверяющий не может говорить о том, что здесь произошло хищение – это не его компетенция. Но подозрения бывают, поэтому все материалы были направлены в прокуратуру для дальнейшего расследования.

Был ещё случай, когда в одном предприятии, которое занимается продажей билетов, в наличии их не оказалось в полном объёме. Мы не можем определить, что тут было, и направили дело в прокуратуру. И, насколько я знаю, по этим материалам будет возбуждаться дело. А бывает, что деньги выплачены, товар принят документально, но в наличии его нет. То есть на самом деле его ещё не успели поставить. Я думаю, тут срабатывает стимул быстрее освоить средства, ведь за неосвоение по головке не гладят. Но не скажу, что это повсеместно.

– Вообще по какой схеме вы работаете с правоохранительными органами?

– В том то и дело, что схемы никакой нет. Мы направляем материалы в органы и в дальнейшем просто звоним и узнаём, на какой стадии и что от нас требуется дополнительно. Кроме того, каждые 2–3 месяца комиссия направляет письма в правоохранительные органы с просьбой дать промежуточную информацию касательно материалов. Конечно, это отнимает время и неудобно всем.

К сожалению, сейчас не прописано, каким образом должны взаимодействовать ревизионная комиссия и правоохранительные органы. Но на республиканском уровне есть приказ, в котором распределены обязанности каждой из сторон, периодичность и даже в какой форме нужно обмениваться информацией. Я уже вышел с инициативой издать такой же приказ на местном уровне.

КЛОН РАБОТЕ НЕ ПОМЕХА

– Вам не кажется, что ревизионная комиссия – это клон Комитета финансового контроля при Минфине?

– Да, действительно, на местном уровне мы дублируем функции друг друга практически один в один. До февраля этого года между нами было одно отличие – мы могли проводить контроль эффективности, то есть оценивать деятельность предприятия в целом, а они не могли. Но потом и это различие убрали, и теперь два органа делают одну и ту же работу.

– То есть на одно и то же предприятие ходите с проверкой друг за другом?

– Курьёзы бывают всякие. К примеру, когда ревизор просит какие-либо документы, у бухгалтера вдруг могут начаться головные боли, он отпрашивается с работы и теряется из виду надолго.

– Нет, конечно! В прошлом году, когда комиссию только создали, встал большой вопрос по взаимодействию с органами внутреннего контроля. Были случаи, когда мы собирались проверять какое-то предприятие, а финконтроль тоже туда направлялся. Думаю, с этим сталкивались все регионы. У себя в Астане мы нашли выход из ситуации, вопрос был решён чётко и по-деловому. Когда пришло время составлять годовой план проверок, мы с сотрудниками финконтроля сели за стол переговоров и сверили свои планы. Какие-то из объектов контроля я отдал им, а что-то они мне, чтобы не было пересечений. Были моменты, когда оба органа хотели проверить одно предприятие. Тогда мы создавали совместную группу контроля, чтобы два раза не заходить на предприятие, и каждый ревизор проверял по своим вопросам. Вот так слажено поработали.

– Теперь каждый раз будете так договариваться?

– Нет. Недавно были утверждены правила по взаимодействию между двумя нашими органами. Теперь все наши джентльменские соглашения обрели форму, и уже будем работать в соответствии с нормативными документами.

МНОГО «НЕЛЬЗЯ»

– А почему вы запрещаете ревизорам пить чай на предприятиях?

– Я сам когда-то работал в организации, которая получает государственные деньги на реализацию различных программ. И к нам приходили ревизоры. Я знаю, с какими неудобствами для руководителя это связано, ведь нужно было их кормить, поить, рабочее место выделять, человека прикреплять, готового ответить на любые вопросы. Поэтому, когда создавалась ревизионная комиссия, одной из первых задач стало – обеспечить всех ревизоров ноутбуками со всей законодательной базой. Чтобы не причинять неудобств и не вызывать недовольство объектов контроля, ревизоры носят с собой пачку бумаги. Я даже говорю им: «Если всё же в тягость будет распечатывать документы в предприятии, качайте всё в ноутбук и печатайте в нашем офисе». Кроме того, строго-настрого запретил сотрудникам даже пить чай в здании проверяемого предприятия.

– А вдруг ревизор всё-таки выпьет чаю или отобедает с сотрудниками предприятия? Это как-то проверяется?

– Многие руководители предприятий меня лично знают. Я всем им сказал, что если ревизор будет просить обеды или чаепития, пусть звонят мне напрямую. Поэтому, если кто-то из моих сотрудников ведёт себя неподобающим образом, я всегда узнаю об этом. По своему опыту знаю, что все эти застолья и чаепития обычно не выговариваются в лицо, но всегда в тягость руководителям и вызывают определённое недовольство. К счастью, за год работы ревизионной комиссии ни разу сотрудники не нарушили запрет.

– А какие-нибудь жалобы на ревизоров поступают?

– Да. Бывало, что жаловались, мол, проверяющий остаётся в офисе допоздна и задерживает ответственных работников или на выходных вызывает на работу. Мы стараемся пресекать такие случаи. Но они происходили в основном в первое время работы комиссии. Ведь многие наши ревизоры не работали в этой сфере, они грамотные экономисты, финансисты и юристы, но не аудиторы. Поэтому, когда произвели набор, нам пришлось две недели по три часа в день уделять изучению теории финконтроля. Расписывали каждый шаг, объясняли даже, с чего должен начать ревизор, когда придёт на предприятие, как должен представиться и какие документы вправе требовать.

ГАРАНТИЙ НЕТ

– А какая зарплата у ревизоров?

– Зарплата главного специалиста в зависимости от выслуги лет составляет от 70 до 95 тысяч тенге. К слову, у нас это самое низшее должностное лицо. А заведующие отделами получают от 95 до 130 тысяч тенге. В общем, зарплата небольшая.

– То есть соблазн получить взятку и сделать хорошее заключение всё-таки есть…

– Ну если кто-то захочет подкупить ревизора, здесь одной большой зарплаты мало. Это же человеческий фактор, многое зависит от моральных качеств сотрудника. Я один, а ревизоров двадцать, с каждым рядом не постоишь. Но, по крайней мере, за год работы комиссии таких случаев не было. Я максимально уделяю этому внимание, чтобы не только намёков на взятку не было, но даже эха этого слова в воздухе не висело.

– А наличие родственных связей проверяете? Вдруг ревизор идёт проверять в компанию брата-свата? Тут уже никакая взятка не нужна…

– Согласен. Был случай, когда одна наша сотрудница написала письменный отказ на проверку предприятия, потому что год назад там работала её мать. Откуда я мог об этом знать? Конечно, это сугубо личный вопрос, он остаётся на совести ревизора. Я же не могу проверять каждого.

Обычно за неделю до проверки сотрудники уже знают, на какое предприятие пойдут. Если окажется, что там работает их родственник, друг или кто-то из бывших коллег – у нас это называется «конфликт интересов». Ревизору следует письменно известить об этом начальство, чтобы его перенаправили в другое предприятие. Вообще по бюджетному законодательству каждый ревизор – это должностное лицо, он обязан соответствовать образу госслужащего.

– А курьёзы случаются во время проверки?

– Курьёзы бывают всякие. К примеру, когда ревизор просит какие-либо документы, у бухгалтера вдруг могут начаться головные боли, он отпрашивается с работы и теряется из виду надолго. А первый руководитель говорит, что не разбирается в некоторых вопросах и просит обращаться к бухгалтеру. Получается замкнутый круг.

– Я строго-настрого запретил сотрудникам даже пить чай в здании проверяемого предприятия.

Бывает, что ревизор просит представить документы, но вместо всей папки ему дают лишь часть, а остальные всплывают только к концу проверки. Либо вроде дают все документы, ревизор изучает их, составляет акт проверки и дает его руководителю предприятия для ознакомления. Но когда дело доходит до подписи директора предприятия, выясняется, что часть документов, по которым проводилась проверка, были промежуточными, а не окончательными. В таких случаях приходится продлевать проверку, которая обычно длится месяц.

Теперь я стал рекомендовать ревизорам: «Если за вами прикрепляют человека, то сразу идите в отдел кадров и берите распечатку его функциональных обязанностей, чтобы понять, кто он и с какими документами имеет право работать, а с какими нет».